Эколог Игорь Шкрадюк на протяжении 30 лет занимается анализом проектов строительства заводов, полигонов, ГЭС и АЭС. По его подсчетам, совокупная стоимость проектов, которые ему удалось предотвратить, составляет 35 миллиардов долларов. Однако, в 2022 году, как он полагает, он стал жертвой действий бизнеса, направленных на дискредитацию ОЭЭ, а суд обязал эколога выплатить 300 тысяч рублей за выполненную общественную экологическую экспертизу. Игорь Шкрадюк рассказал «Белому снегу» об экологических проблемах проектов-гигантов, а также к чему должны быть готовы активисты при проведении ОЭЭ.
Общественная экологическая экспертиза (ОЭЭ) — это законный и доступный инструмент влияния гражданского общества на бизнес при попытке осуществлять проекты, которые вредят окружающей среде.
Цель общественной экологической экспертизы не допустить негативного воздействия на окружающую среду. Для этого эксперты проверяют соответствие документации проекта требованиям закона об окружающей среде. Основные требования по организации и проведению и государственной экологической экспертизы, и общественной экологической экспертизы (далее также — ГЭЭ и ОЭЭ) установлены единственным нормативным правовым актом — Федеральным законом от 23.11.1995 № 174-ФЗ «Об экологической экспертизе» (далее также — закон № 174-ФЗ).
В случае отрицательного заключения общественной экологической экспертизы и положительного заключения государственной экологической экспертизы, у граждан и общественных объединений появляется шанс оспорить заключение государственных экспертов в судебном порядке, имея на руках альтернативное заключение хотя и общественных, но не менее авторитетных и профессиональных экспертов.
«Я не допустил реализации проектов на 35 миллиардов долларов»
Эколог Игорь Шкрадюк на протяжении 30 лет занимается анализом проектов строительства заводов, полигонов, ГЭС и АЭС.
По его подсчетам, совокупная стоимость проектов, которые ему удалось предотвратить, составляет 35 миллиардов долларов. Однако, в 2022 году, как он полагает, он стал жертвой действий бизнеса, направленных на дискредитацию ОЭЭ
«Мои усилия по анализу документации и частные рекомендации о том, как действовать и на какие недоработки проектов указывать, помогли жителям России предотвратить строек на 35 миллиардов долларов и отодвинули строительство двух реакторов АЭС в Беларуси и Украине», — рассказывает Игорь Шкрадюк.
«Например, в июне 2008 года белорусские власти и Росатом заявили, что вот-вот подпишут соглашение о строительстве АЭС. Одновременно с этим вышла книга Бодрова, Чупрова и Шкрадюка «Энергетика Беларуси: ядерный и инновационный сценарии», которая повлияла на отсрочку решения. В итоге, соглашение «Росатом» подписал только в 2011, в результате АЭС заработала только в 2021 году.
Надо отметить эту характерную особенность мегапроектов в России: если они однажды были заявлены, то с какой-то периодичностью их будут предлагать возродить.
Игорь Шкрадюк
Также в 2010 году были заморожены планы по строительству гигантской Эвенкийской ГЭС. Этот мегапроект грозил создать на реке Нижняя Тунгуска в Красноярском крае водохранилище вдвое длиннее озера Байкал. Группе экологов удалось доказать, что усилятся процессы таяния мерзлоты, из-за чего произойдет засоление водохранилища и нижнего течения Енисея в результате выхода подземных рассолов, а переработка берегов водохранилища активизирует оползневые процессы.
Каскад из трех ГЭС на реке Жупанова собирались построить на Камчатке под предлогом решения энергетических проблем края. Однако инициаторы проекта не учли геологические и сейсмические опасности. В 2013 году из-за возражений экологов и высокой стоимости проект был отложен. Но попытки вернуться к обсуждению вопроса продолжались вплоть до 2018 года.
Надо отметить эту характерную особенность мегапроектов в России: если они однажды были заявлены, то с какой-то периодичностью их будут предлагать возродить.
Ко мне обращаются СМИ, активисты, гражданские объединения с просьбой помочь разобраться в проектах. Например, журналисты радио «Абакан» (из республики Хакасия — прим. ред.) попросили оценить проект завода по производству кремния для солнечных батарей. Проект намеревалось реализовать ООО «Русский кремний», входящее в En+ Group, подконтрольную Олегу Дерипаске.
В ходе анализа проекта выяснилось, что в случае утечки хлора, используемого в технологии, ядовитое облако из-за розы ветров полетит на Абакан. В 2020 году мэр Абакана отменил проект, сославшись на протесты жителей*.
*При этом «Русскому кремнию» предлагали перенести производство, но по словам бизнесменов, это было невыгодно. Также экономически невыгодной оказалась технология обработки кремния другим способом. «Белый снег» стоит на позиции, что любая промышленность разрушает окружающую среду, но грамотный проект в силах минимизировать это воздействие. В противном случае стоимость «грязного» производства выливается в счета за лечение людей, живущих рядом с районом (прим. ред.)
Химзаводы в Тамани и Аяне
Почти одновременно жители двух населенных пунктов России узнали, что скоро будут жить рядом с химическими гигантами.
Один завод должен был появится рядом с поселком Аян в Аяно-Майском районе Хабаровского края на берегу Охотского моря, второй — в поселке Тамань в Краснодарском крае на берегу Черного моря.
В Аяне строить завод должна была некая китайская компания Sirius Holding. Я проанализировал документы проекта и пришел к выводу, что проект выглядит очень неподготовленным. Скорее всего, китайцы хотели застолбить место на неосвоенной территории. Так или иначе, в марте 2021 года в Аяне прошел референдум, который не позволил даже рассматривать проект завода: 90,22% жителей высказались «против», сообщил местный избирком. В списки референдума было включено 1574 участника, 59,09% из которых приняли участие в референдуме.
Но одно предложение сделать ОЭЭ было провокацией и обернулось для меня штрафом в 300 тысяч рублей
В Тамани ситуация была сложнее. Здесь компания ОТЭКО Мишеля Литвака хотела построить крупнейшие в мире химические заводы по производству метанола, аммиака и карбамида. Жители Тамани обратились ко мне с просьбой провести общественную экологическую экспертизу (ОЭЭ). Проект был сделан настолько халтурно, что после того, как мы озвучили результаты экспертизы, ОТЭКО произвело кадровые перестановки и попыталось найти нового поставщика оборудования. Но началась СВО, что перекрыло доступ к западным технологиям (необходимым для реализации проекта — прим. ред.). Пока никаких заявлений о продолжении проекта не слышно.
Провокация, суд и штраф
Но одно предложение сделать ОЭЭ было провокацией и обернулось для меня штрафом в 300 тысяч рублей. В 2020 году ко мне обратилась инициативная группа жителей поселка Баранчинский (Свердловская область) с просьбой провести ОЭЭ проектной документации разработки АО «Святогор»** Волковского месторождения ванадиево-железо-медных руд и обогатительной фабрики. Я, как сотрудник Центра охраны дикой природы, согласился её организовать. Цена работ составляла 300 тысяч рублей, срок проведения — два месяца (ГЭЭ данного проекта уже началась — прим. ред.).
**АО «СВЯТОГОР» — Акционерное общество «Святогор» — предприятие металлургического комплекса УГМК, имеет полный технологический цикл получения черновой меди: рудодобывающее, обогатительное, металлургическое и химическое производства. Выручка предприятия в 2022 г. — 17,89 млрд руб, чистая прибыль — 987,479 млн руб. (прим. ред.)
Далее активисты попросили меня заключить договор с организацией защиты прав потребителей «Гражданский патруль» из Новосибирска, якобы деньги от жителей пришли туда, и это удобнее. Инициативная группа уверяла в надежности этой организации, и я согласился. Договор был заключен между «Гражданским патрулем» в лице директора Ростислава Антонова, который выступил заказчиком, и мною, как исполнителем. Такая была просьба казначея инициативной группы. Всю сумму я перевел в Центр охраны дикой природы. Центр охраны дикой природы зарегистрировал ОЭЭ и запросил проект у АО «Святогор». Но в течение следующих месяцев, несмотря на законность требований Центра охраны дикой природы, АО «Святогор» отказывалось выдать полную проектную документацию по надуманным причинам, а затем вообще прекратило выходить на связь. К слову, компания передала некомплектную документацию и на ГЭЭ.
Важно, что ОЭЭ положено завершать до завершения государственной экологической экспертизы (ГЭЭ — прим. ред.), поэтому жители нервничали и каждый день по очереди писали в АО «Святогор» и в госорганы просьбы выдать полную документацию.
Эксперты ЦОДП, так и не получив полную проектную документацию и изучив лишь опубликованную для общественных слушаний, выявили многочисленные ошибки, подтасовки, пробелы. Чтобы досконально разобраться в вопросе, они перелопатили около сотни статей, книг и диссертаций по геологии Урала и горному делу.
Эксперты направили инициативной группе в конце марта 2021 года предварительные результаты экспертизы, которые однозначно указывали на недопустимость проекта. От взрывов на руднике у жителей Баранчинского трескались фундаменты жилых домов и печи, а в проекте был существенно занижен радиус действия взрывной волны. АО «Святогор» умалчивало о загрязнении источников питьевого водоснабжения, об отсутствии прав на землю и будущей вырубке леса. Выбранная схема разработки нарушала закон «О недрах» и лишала бюджет десятков миллиардов рублей. И как вишенка на торте — обогатительная фабрика планировалась прямо на месте особо охраняемой природной территории.
После публикации предварительных результатов ОЭЭ с негативной оценкой проекта Антонов вдруг потребовал от меня вернуть деньги. Он настаивал, что проведение экспертизы по такому набору документов с ними не согласовывалось. Между тем, ОЭЭ делалась в интересах жителей и по обращению инициативной группы, но в иске он этого не упомянул. Антонов подал на меня в суд.
Уже в ходе судебных разбирательств выяснилось, что «Гражданский патруль» получил деньги на ОЭЭ не от жителей, а от «дочки» УГМК. Учитывая, что «Гражданский патруль» потребовал вернуть деньги после публикации негативных предварительных результатов ОЭЭ, стало ясно, что все это было ранее запланировано.
Дело обстояло так: пиарщик УГМК Алексей Свалов встретился до начала экспертиз с инициативной группой поселка Баранчинского и сказал, что компания поддерживает объективную экспертизу. Он предложил одну экспертизу сделать за счёт жителей, другую за счёт компании. Потом направил активистов в «Гражданский патруль», которому сам заплатил деньги. В результате обе экспертизы оказались за счет компании, а когда эксперты обеих ОЭЭ негативно оценили проект, на обе экспертизы «Гражданский патруль» подал в суд.
После этого случая Центр охраны дикой природы не заключает договоры с инициативными группами, а предлагает сделать целевой благотворительный взнос***.
Репутация Центра охраны дикой природы является залогом того, что экспертиза будет выполнена и проведена качественно.
Добросовестная организация, проводящая ОЭЭ, делает это гласно, как и предписано законом. Если организация не публикует заключений всех своих экспертиз, это настораживающий сигнал.
Также жителям надо быть готовыми к тому, что отрицательное заключение ОЭЭ не гарантирует отрицательного заключения ГЭЭ. Из моего опыта на четыре отрицательных ОЭЭ приходятся одно отрицательное заключение ГЭЭ и два положительных заключения ГЭЭ. Один раз (химзаводы в Тамани) после разгромного заключения ОЭЭ до ГЭЭ дело не дошло. По моему мнению, ОЭЭ пока действующий и работающий инструмент, который позволяет увидеть проект, оценить его безопасность и позже привлечь к ответственности за несоблюдение норм строительства. Только надо помнить, что без общественной поддержки голос эксперта — тоньше писка. Необходима общественная кампания жителей, которая привлечет внимание к порокам проекта».
***Пояснение редакции:
По мнению юристов, закон 174-ФЗ не подразумевает «заказчика». В законодательстве используется термин «инициаторы». В Статье 29 этого закона, поясняющей финансовое обеспечение общественной экологической экспертизы, указаны возможные средства на финансирование экспертизы: финансовое обеспечение общественной экологической экспертизы осуществляется за счет собственных средств общественных организаций (объединений), общественных экологических и других фондов, целевых добровольных денежных взносов граждан и организаций, а также за счет средств, выделяемых в соответствии с решением соответствующих органов местного самоуправления.
Таким образом, договор, который был заключен Игорем Шкрадюком на ОЭЭ не отвечал требованиям закона. Заключение такого договора подразумевает обязательства экспертов перед заказчиком, а также возможны ограничения на публикацию результатов ОЭЭ по требованию заказчика. Закон же об ОЭЭ настаивает на открытости данных экспертизы. Изменение подхода к заключению договоров, о которой рассказывает Шкрадюк, полностью соответствует требованиям законодательства. О нюансах их заключения и защите прав сторон мы расскажем в наших следующих материалах.
Вера Кузьмина
Подписывайтесь на наш Телеграм-канал: https://t.me/belsneg_info
Читайте нас в соцсетях: VK OK Facebook