От митингов до высоких кабинетов: как жители Коми борются с нефтяниками и последствиями нефтеразливов.
Вице-премьер России Александр Новак 21 ноября 2023 года заявил, что по итогам 2023 года добыча нефти с учетом добровольного сокращения составит около 527 млн тонн. В 2022 добыча составила 535 млн. тонн.
Республика Коми, как один из ключевых нефтедобывающих регионов России, славится не только своими отчислениями в федеральный бюджет, но и протестами. И если про мусорный протест на железнодорожной станции Шиес так или иначе слышали все, то нефтяные протесты в республике носят, в основном, локальный характер и не так известны широкой публике.
“Белый снег” продолжает рассказывать о том, с чем сталкиваются жители нефтедобывающих регионов. Ранее мы писали об экологических последствиях безответственной и бесконтрольной нефтедобычи в Республике Коми (см. статью “Придется здесь жить”) и о её истории (“Нефть – матушка: от истоков к разливам”)
Величайший в истории нефтеразлив
С 1989 года в Коми активно ведёт деятельность экозащитная организация «Комитет спасения Печоры» (сокращенно КСП). КСП появилась не на пустом месте: к моменту распада СССР в республике накопились экологические и социальные проблемы, на которые власти предпочитали не обращать внимание. С 1986 года на объектах «Коминефти» планомерно увеличивалось число аварий, достигнув 900 нефтеразливов к 1993 году.
По статистике Минприроды в 90% случаев прорывы нефтепроводов происходят из-за коррозии металла. Многие нефтепроводы работают сверх нормативного срока службы, а с учётом того, что в нефти содержится коррозирующий сероводород, металл труб истощается и в самых тонких местах происходят нефтеразливы.
Активисты пытались добиться от руководства региона реформирования системы нефтедобычи, благо на тот момент нефтяные предприятия принадлежали именно правительству Коми. Однако, упорное нежелание властей вкладываться, например, в замену нефтепроводов вылилось, в буквальном смысле, в экологическую катастрофу.
В середине августа 1994 года на нефтепроводе «Возей — Головные сооружения» произойдёт сразу несколько десятков разрывов, а в окружающие болота выльется, по разным данным, от 100 до 200 тыс. тонн чистой нефти. Этот инцидент вошел в Книгу рекордов Гиннеса как крупнейший на суше, а по северным рекам нефть дошла до Баренцева моря. Причина аварии заключается в том, что нефтепровод «Возей-Головные сооружения» изначально, в 1975 году, был промысловым и рассчитан на перекачку подготовленной нефти с низкой коррозионной активностью, однако установку подготовки нефти проектом не предусмотрели. Позже нефтепровод стал магистральным: по нему потекло ещё больше сернистой нефти, что неизбежно привело к повышенной коррозии труб. Осенью того же года «Комитет спасения Печоры» совместно с Гринпис* организовал информирование о реальной ситуации с места катастрофы, так как нефтяники и местные политики традиционно пытались скрыть проблемы.
*В мае 2023 года Генеральная Прокуратура РФ объявила Greenpeace International нежелательной организацией, заявив, что её деятельность «представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности РФ». Российское отделение Greenpeace после этого объявило о закрытии.
По статистике Минприроды в 90% случаев прорывы нефтепроводов происходят из-за коррозии металла
В 1995 году, когда Минфин России договорился о выделении «Коминефти» чрезвычайного займа от Всемирного банка и Европейского банка реконструкции и развития «для покрытия затрат на ликвидацию последствий аварии». Экоактивисты провели в пострадавших от нефтеразлива сёлах Припечорья опросы жителей, в результате чего в структуре займа были предусмотрены 4,5 млн. долларов именно на социальную реабилитацию.
Комитет спасения Печоры
Последствия аварии устраняли почти 15 лет. К тому моменту виновники аварии «Коминефть» и «Коми топливно-энергетическая компания» были проданы ЛУКОЙЛу, который и занимался сбором нефти с места аварии и рекультивацией земель, а КСП стала главной экологической организацией в регионе. Активисты выявляли аварийные разливы в Сосногорском, Усинском, Ижемском и Печорском районах, направляя сведения о нарушении законодательства в природоохранные органы. Нефтяников, конечно, наказывали, но мизерные суммы штрафов что тогда, что сейчас не особо влияют на желание компаний менять гнилые нефтепроводы. Внимание со стороны общественников, штампующих заявления во все возможные инстанции, привело к тому, что даже при, казалось бы, строгом природоохранном законодательстве, часть аварий выгоднее скрывать: никто не хочет давать активистам повод изъять из прибыли нефтяных компаний деньги на оплату штрафов и, тем более, на социальное партнёрство для пострадавших от очередной аварии местных жителей.
К 2023 году экоактивисты из «Комитета спасения Печоры» могут похвастаться выявлением сотен нефтеразливов и десятками заключений на проектную документацию при обустройстве скважин и месторождений. Члены организации, Екатерина Дьячкова и Николай Братенков, стали депутатами Госсовета Республики Коми и борются с нефтяниками на уровне парламента. Дьячкова, став депутатом 2018 и переизбравшись вместе с Братенковым в 2020, также вошла в паводковую комиссию, чтобы с органами власти контролировать обстановку на месторождениях в период половодья — на осмотр месторождений «по суше» и без сопровождения чиновников её не пускают.
Без объявления войны
18 февраля 2014 года жители села Краснобор (Ижемский район) с удивлением для себя обнаружили в 200 метрах от села тяжёлую технику. Местные жители оперативно установили, что «ЛУКОЙЛ-Коми» готовится к бурению сразу 10 скважин и уже обустраивает площадки, при этом никаких согласований проведено не было. Позже оказалось, что общественные слушания по поводу площадок запланированы только на 28 февраля того же года, и к моменту, когда строительство было бы уже завершено, жителей бы просто поставили перед фактом соседства с нефтяниками.
В итоге, уже в марте того же года жители Краснобора и других сёл Ижемского района, не выбирая выражений, потребовали от Лукойла убираться из района и прекратить нефтедобычу, а также отказаться от разработки новых месторождений.
11 апреля 2014 года Совет муниципального района «Ижемский» неожиданно для всех принял решение о прекращении деятельности компании Лукойл в районе. Представить нечто подобное в 2023 году невозможно, однако в тот день депутаты, подчинившись требованиям участников собрания в Красноборе, потребовали приостановить все работы по разведке, добыче и транспортировке нефтесодержащей продукции на территории Ижемского района. Также депутаты райсовета предъявили компании свои требования: привлечь к ответственности лиц, давших распоряжение о сжигании нефти вылившейся из нефтепровода Макарель – Щельяюр в начале марта, а также тех, по чьей вине скрывался разлив на нефтепроводе Низевая – Макарель и слив пластовой воды в конце марта 2014 г. должны быть проведены легитимные общественные слушания в Красноборе по строительству куста скважин №16 и №3, а также слушания по прокладке второй ветки нефтепровода по территории района в селе Ижма.
Более того, для обеспечения эффективной работы общественной комиссии, созданной по инициативе жителей сёл и состоящей из депутатов райсовета, представителей Комитета спасения Печоры и самих местных жителей, депутаты потребовали беспрепятственно допускать членов общественной комиссии на объекты «Лукойла» на территории района для проверки информации о нарушениях природоохранного законодательства.
Несколько месяцев митингов, на которые, порой, выходило всё население сёл, в очередной раз доказали, что без учёта мнения местных жителей, ничего связанного с нефтянкой в Ижме не будет, а ЛУКОЙЛ до сих пор добычу и разведку в этом районе не ведёт.
Уже 13 апреля 2014 года в Красноборе состоялась очередная встреча: к жителям 15 сёл Ижемского района приехали представители ЛУКОЙЛа. Тогда сельчане вновь потребовали от компании прекратить деятельность на территории Ижемского района до устранения предыдущих требований, а также пересмотреть договор с компанией в пользу увеличения расходов на соцпартнёрство. Но требования услышаны не были, после чего жители Ижемского района стали выходить на митинги. Протесты продолжались два года, к ним присоединились и жители Усинского района, и ЛУКОЙЛ, фактически, был вынужден приостановить разработку месторождений и сейсморазведку в Ижме на фоне протестов
В 2017 году, в год экологии. жители ижемских сел Краснобор, Щельяюр и деревни Диюр проголосовали против строительства ЛУКОЙЛом шламонакопителя вблизи трёх населённых пунктов. Готовый на 100% объект, в итоге, ни дня не эксплуатировался. Несколько месяцев митингов, на которые, порой, выходило всё население сёл, в очередной раз доказали, что без учёта мнения местных жителей, ничего связанного с нефтянкой в Ижме не будет, а ЛУКОЙЛ до сих пор добычу и разведку в этом районе не ведёт.
Важно отметить, что в Ижемском районе и в усинских сёлах преобладает коренное население республики — коми-ижемцы. Во-многом, протест стал успешен именно национальной идентичности, да и от нефтеразливов в первую очередь страдает именно коренное население, живущее пунктах на северных реках — Ижме, Усе, Колве и Печоре.
Два в одном
17 октября 2016 года «варяг», как принято называть назначенных федеральным центром губернаторов, Сергей Гапликов инициировал объединение двух министерств с разными задачами. Под одной крышей было решено уместить Министерство промышленности и Министерство природных ресурсов. Руководитель администрации главы Коми Михаил Порядин тогда заявил, что они выполняют совершенно схожие функции. «Везде, где решаются вопросы по развитию промышленности, производственным объектам республики, возникают вопросы экологии. Чтобы исключить излишний документооборот и сроки согласования, мы просто объединяем эти ведомства, чтобы упростить работу», — сказал он.
Подобный подход возмутил экологическое сообщество. 22 октября на одиночный пикет к администрации Главы вышла руководитель организации «Экологи Коми» Нина Ананина. На Стефановской площади, где находится здание «Жёлтого дома» (так в Коми называют администрацию Главы с 2011 года запрещено проводить публичные акции, в том числе — одиночные пикеты.
По словам Ананиной, попытка объединить министерства изначально была обречена на нежизнеспособность. «Функционал ведомств диаметрально отличался. Минпром отвечает за развитие промышленности, а Минприроды наделено функциями государственного контроля —экологического, лесного, водного. Фактически, объединив эти два министерства, контрольные функции сводились на нет. Вставал вопрос о приоритетах и промышленность выходила на первый план. Кроме того, в итоге получилось не ведомство, а своего рода “чиновничий” гомункул, неповоротливое и неработоспособное министерство.
Тогдашний глава Коми, Сергей Гапликов, во время предвыборной компании пообещал представителям лесной промышленности, что у них не будет проблем с согласованиями. Это было бы возможно, если бы лесная отрасль перешла в регулирование Минпрома. Но, так как он был далёк от понимания функций Минприроды, вместо того, чтобы передать одно направление работы, ликвидировал ведомство, присоединив его к Минпрому целиком».
В итоге Ананину оштрафовали на 10 тысяч рублей, однако уже в декабре она организовала инициативную группу республиканского референдума по вопросу слияния министерств. В число сторонников референдума вошли «Экологи Коми», «Комитет спасения Печоры» и «Изьватас», а также сотрудники фонда «Серебряная тайга». На федеральном уровне инициативу поддержал «Гринпис».
«В первый раз нас было 20 человек, нас не зарегистрировали из-за технической ошибки в данных. Во второй раз мы собрали группу из 23 человек, с запасом. И вот тут началась свистопляска.
На заседании избиркома, где рассматривали вопрос о регистрации группы, нам сообщили, что у них нет кворума — кто-то болеет, кто-то уехал, кто-то трубку не берёт — и попросили перенести заседание на 5 дней. А это, напоминаю, уже нарушение закона, потому что сроки там чётко установлены.
За эти 5 дней фактически на каждого участника инициативной группы постарались надавить, чтобы они отозвали подписи. Кого-то приглашали на приём в администрацию Главы и требовали отозвать подписи, к кому-то аж на дом приходили. Например, двум учительницам предпенсионного возраста из Ухты домой пришли с управления образования города и угрожали увольнением и невозможностью дальше работать в городе по специальности. Кому-то предложили должность. Глава одного из сельских поселений, поставивший подпись, вообще перестал реагировать на наши звонки.
В итоге, на заседании избиркома нам показали 4 заявления, сделанных на едином бланке под копирку, которые были направлены по электронной почте, с отзывом подписей. Инициативной группе снова не хватило участников, нам отказали. Понимая, что точечное давление на участников группы возможно лишь в одном случае — персональные данные участников были “слиты” Избиркомом — мы написали обращение в Следственный Комитет республики.
Следующая инициативная группа была уже гораздо многочисленнее, более 30 человек, тут на всех не надавишь. И нас зарегистрировали. Но придрались на лингвистической и юридической экспертизе. Нам пришлось собирать 4 группу. Но к моменту, когда понесли документы в избирком, глава Коми, Гапликов, пошёл на попятную и публично уведомил жителей, что Минприроды вернут в перечень органов исполнительной власти Коми.
Без общественного давления, Минприроды бы не вернули. Все эти инициативные группы, кампания в соцсетях на уровне Администрации Президента воспринимались, как повышение уровня протестной активности, что крайне негативно оценивалось в предвыборный год — вот-вот должны были выбирать президента. Полагаю, что главе знатно прилетело по шапке и ему пришлось отказаться от своего решения. Да и то, что объединенный Минпром крайне неэффективен в качестве органа исполнительной власти, к этому времени стало ясно и главе. В общей сложности, возвращение Минприроды заняло больше 8 месяцев. И, как ни парадоксально, всё это привело к положительным последствиям — объединило экологические движения», — вспоминает Нина Ананина.
Кабинетный протест
В 2021 году на реке Колве произошёл крупный нефтеразлив — из гнилого нефтепровода на берегу реки вылилось, по официальным данным, 100 тонн нефти, из которых только 9 тонн попало в реку. По оценкам задействованных в уборке нефти работников, объём утечки мог составить несколько тысяч тонн, а нефтью было загрязнено около 200 км береговой линии.
Власти и представители «ЛУКОЙЛ-Коми» тогда оперативно постарались задобрить жителей социальными плюшками, пообещав построить в сёлах ФАПы, дороги, отремонтировать социальные учреждения, решить проблему с чистой водой, а детям обеспечить санитарно-курортное лечение. Росприроднадзор в свою очередь, выписал «ЛУКОЙЛ-Коми» беспрецедентный для республики штраф — 374 млн. рублей. И всё это в год выборов в Госдуму. Впрочем, даже сглаженные углы не помогли: депутатом от Коми стал оппозиционный коммунист, член «Комитета защиты Вычегды» Олег Михайлов, который с 2016 года требует законодательного запрета эксплуатации старых нефтепроводов, а также оставлять в Коми 50% НДПИ по углеводородам.
Последнее массовое выступление против нефтяников в Коми состоялось в мае 2022 года в деревне Новикбож. Местные жители единогласно высказались против планов «ЛУКОЙЛа» по разработке Прохоровского нефтяного месторождения из-за обоснованных опасений, что деревня пострадает от сжигания сероводорода. В ответ на претензии, гендиректор «ЛУКОЙЛ-Коми» Александр Голованёв заявил жителям, что «раньше на всех вас был товарищ Сталин», а компания снимает с себя обязательства по приоритетному трудоустройству местных и развитию социальной инфраструктуры. На данный момент Прохоровское месторождение разрабатывается, а жители направляют десятки обращений и экспертиз в надзорные органы.
В 2022 году произошла авария на трубопроводе «Транснефти» в Княжпогостском районе Коми. Глава Коми Владимир Уйба традиционно заявил, что ситуация находится под контролем, нефть в воду не попала и угрозы жителям нет. Однако, пробы, забранные депутатом Михайловым, как и пробы межведомственной комиссии, показали превышение ПДК по нефтепродуктам в ручье и болоте рядом с местом разлива. Общественники потребовали привлечь Уйбу к административной ответственности за распространение недостоверных сведений, но МВД и прокуратура идти против губернатора отказались.
В целом же к 2023 году борьба с нефтедобывающими компаниями перешла от лозунгов на митингах в правовую плоскость. Экологи фиксируют нефтеразливы, забирают пробы воды и почвы для экспертизы, тем самым принуждая надзорные ведомства раскрывать хоть сколько-то соответствующую действительности информацию об авариях и штрафовать нефтяные компании. Можно сказать, что для активистов в Коми это уже налаженный процесс, благо, у них есть поддержка в законодательных органах власти — как на уровне региона, так и на федеральном уровне. Да и для чиновников «запрос депутата Госдумы» котируется серьёзнее, чем письма от активистов.
Во многом, на «смену формата» повлияло ужесточение законодательства в связи с СВО и нежелание администраций муниципалитетов давать площадку даже экологической оппозиции. Но подобное затишье вовсе не означает, что в какой-то момент Коми вновь не станет одним из главных протестных регионов страны.
Виктор Кокарев